Приведем в заключение определение, данное Шталем предмету и задачам химии. В курсе «Основания химии» он дает следующее определение химии: «Химия, иначе алхимия и спагирия, есть искусство разделять тела как смешанные, так и составные и агрегированные на их начала (принципы), а также таковые составлять из начал. Ее субъектами служат все смешанные и составные тела, которые могут быть разделены и составлены вновь; цель же ее — само разделение и составление, иначе — разрушение и возрождение» (86). Это определение, так же как и приведенное ранее определение Лемери, типично для химиков-врачей того времени и отражает лишь задачи химии как искусства с чисто практическим направлением, обслуживающего в первую очередь нужды медицины и фармации.
Отметим в заключение, что Шталь был последователем корпускулярной теории, но понимал ее чисто механистически.
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ХИМИКОВ В НАЧАЛЕ ФЛОРИСТИЧЕСКОГО ПЕРИОДА
Основанное Шталем флогистическое учение по духу и содержанию вполне соответствовало переходному периоду, который переживала химия во второй половине XVII и в начале XVIII в. Это учение не отвергало старых традиционных представлений об элементах-качествах, о сложном составе металлов и т. д. Вместе с тем оно выдвигало на первый план роль «невесомых флюидов» в химических явлениях и процессах. Но при всем этом теория флогистона фиксировала внимание химиков на проблемах горения и дыхания и стимулировала развитие исследований в этой области. В частности, следует отметить исследования продуктов разложения сложных тел (нагреванием, действием кислот и щелочей и т. д.) и, особенно, газообразных продуктов, получившие развитие в период теории флогистона.
Впрочем, независимо от теории флогистона, с начала XVIII в. в деятельности химиков все большее место стали занимать экспериментальные исследования, вначале посвященные главным образом проблемам практической и технической химии, а в дальнейшем — химико-аналитическим определениям состава минеральных веществ и растений. К середине XVIII в. экспериментальный метод исследования уже завоевал признание большинства химиков и постепенно оттеснил на второй план грубо эмпирические приемы работ иатрохимиков, составлявших композиции лекарственных средств и различных составов на ощупь, без всякого плана.
Не все химики сразу признали учение Шталя. Некоторые из них принимали его лишь частично, другие же совершенно отвергали, предпочитая оставаться на позициях иатрохимиков и алхимиков. Возникновение теории флогистона не вызвало революционных изменений в теоретических взглядах по основным вопросам химии. Объяснения флогистиками явлений горения и кальцинации металлов, казавшиеся новыми, прекрасно сочетались со старыми алхимическими верованиями и скорее закрепляли установившиеся в XVI и XVII вв. традиции, нежели разрушали их. Да и сама теория флогистона не получала какого-либо заметного развития, оставаясь в течение ряда десятилетий в том же самом виде, в каком была предложена Шталем. Все это следует объяснять крайней ограниченностью фактического материала, которым располагала химия в начале XVIII в. Положение изменилось лишь во второй половине XVIII в., когда на основе нового экспериментального материала стали возможными действительно революционные преобразования.
Рассмотрим вкратце деятельность нескольких виднейших химиков, современников Шталя, а также первых последователей флористического учения.
Коллегой Шталя по университету в Галле был Фридрих Гоффман (1660–1742). Он изучал медицину и химию в Иенском университете и с 1681 г. здесь же был преподавателем химии. При основании в 1693 г. университета в Галле он был приглашен в качестве первого ординарного профессора медицины (вторым профессором стал Шталь) и оставался в этой должности 48 лет.
Как врач Гоффман был последователем иатрохимической школы, однако он выступал против некоторых излишеств в методах лечения, применявшихся Сильвием и Тахением. Гофман считал, что все заболевания можно лечить, регулируя содержание кислот и щелочей в организме. Работая бок о бок со Шталем, Гоффман вначале полностью разделял его точку зрения о флогистоне и роли последнего в химических процессах. Однако вскоре он разошелся со Шталем в вопросе о толковании явления кальцинации металлов. Гоффман считал, что «известь» металла должна содержать, кроме металлического вещества, еще и «кислую соль» (sal acidum), которая удаляется при восстановлении извести в металл. Он не характеризовал подробно эту «кислую соль». Однако очевидно, что его точка зрения была более прогрессивной, чем объяснения флогистиков. Не трудно видеть, что Гоффман вскрывал противоречие в самой идее теории флогистона, рассматривавшей горение и кальцинацию металлов как явление разложения «сложных» веществ.
Гоффман был одним из первых медиков, химически исследовавших минеральные воды. Он предложил первую их классификацию по химическим свойствам, разделив их на щелочные, железистые, магнезиальные, соляные и пр.
Он разработал также улучшенные рецептуры изготовления «серного» (этилового) и «селитряного» (азотноэтилового) эфиров. Он ввел в медицинскую практику смесь серного эфира со спиртом, известную под названием «гоффманских капель».
Современником Шталя был также видный голландский химик (медик по образованию) Герман Бургаве (1668–1738) (87) — последователь скептической философии Б. Спинозы (1632–1677). С 1702 г. он был профессором медицины в Лейденском университете, а несколько позднее также и профессором химии и ботаники. Кроме того, он пользовался громкой славой во всей Европе как врач.
Бургаве приобрел широкую известность как химик, выпустив обширный двухтомный курс «Элементы химии» (88). Курс этот представляет собой систематическое изложение химии того времени. Том I содержит краткую историю химии, ее теорию, учение об огне, воздухе, воде и земле, о растворителях, а также описание лабораторной посуды и другого оборудования. В томе II подробно описаны химические работы с телами растительного, животного и минерального происхождения. Книга Бургаве служила учебником для нескольких поколений химиков и была переведена на многие языки. В частности, первые студенты Московского университета учились химии по учебнику Бургаве.
Предмет химии Бургаве определяет следующим образом: «Химия есть искусство, каким образом производить надежные физические операции, посредством которых при помощи соответствующих инструментов можно открывать, или обнаруживать, чувствительные тела и собирать их в сосуды с тем, чтобы познать отдельные полученные продукты и причины действий, а также применение этих продуктов в различных искусствах» (89).
Несмотря на то, что это определение ограничивает задачи химии лишь практикой изготовления и исследования химических продуктов и производства соответствующих операций, Бургаве стремился в своем курсе представить химию как самостоятельную область знания и изъять ее из-под опеки медицины.
Интересна история появления курса Бургаве. Его содержательные лекции по химии в Лейдене записывались многими студентами, причем, как обычно, эти записи служили затем материалом при подготовке к экзаменам. По-видимому, один из слушателей Бургаве без согласия последнего издал в 1724 г. в Париже свои записки курса под заглавием «Основные положения и эксперименты химии», причем в качестве автора фигурировал Бургаве. Три года спустя, в 1727 г. появился английский перевод этой книги. Ознакомившись с содержанием обеих книг, Бургаве обнаружил в них множество недопустимых ошибок и грубых искажений своих взглядов. Это и заставило его написать и в 1732 г. выпустить курс «Элементы химии».